Забытые учителя - Страница 11

О том, как возникли эти предгорные базы, Володька знал немного, знал лишь только, что на приграничных территориях штата Свободный Кашмир создавались высокогорные военные базы с бункерами. В начале Эпидемии они были заняты людьми Константина Фёдоровича, которые там неплохо обустроились. Васин не любил рассказывать о начале Эпидемии и о тех временах, которые ей предшествовали, — отшучивался и говорил, что может не сойтись в оценках с (на этом месте Константин Фёдорович всегда лукаво улыбался) «нашими партнёрами из других бункеров», говорил лишь о том, что пакистанская армия выстроила в тех районах военные базы и их, волею Всевышнего, удалось занять без кровопролития. О том, что нашим дорогим «партнёрам» о базах ничего рассказывать не нужно, Володьке напоминать не требовалось. Данные, получаемые оттуда, были слишком ценными, чтобы раскрывать их кому бы то ни было. Да и напряжённость вокруг МГУ в последнее время весьма обострилась.

Объединённому генералитету не нравилось то, что Крылатский анклав поддерживает с общиной заражённых слишком тесные контакты и продолжает отстаивать монополию на них, ограничивая свободу действия других анклавов. Володьке было известно, что Константин Фёдорович не желает пускать в МГУ других из-за станции дальней связи и ещё из-за кое-какого ценного оборудования (в этом месте всегда следовала ещё одна хитрая улыбка) — всем в анклаве было известно, что всё ценное, что можно было вывезти из МГУ, было вывезено анклавом в первые полгода после начала Эпидемии. Ахмаду Фишеру даже удалось собрать и запустить суперкомпьютер «Ломоносов», несмотря на протесты ныне покойного Аполлона Иосифовича Цессарского. Володька почти не помнил этого конфликта, скорее он восстановил его в памяти уже из рассказов старших.

Так или иначе, теперь «Ломоносов» занимался сложными расчётами и служил хранилищем знаний родного анклава. Именно с его помощью удалось сохранить то, что людская память сберечь не могла: это были десятки тысяч фотографий, книг, звукозаписей и кинофильмов на самых разных языках, не говоря уже о богатейшей библиотеке научных материалов и технических данных. Именно материалы, хранившиеся в памяти «Ломоносова», использовались для обучения.

Солнечный диск уже выбрался из-за горизонта и медленно поднимался ввысь. Вдали тянулась серая лента реки, кое-где были видны небольшие точки: если приложить к глазам окуляры бинокля, можно разглядеть, что эти маленькие точки на самом деле тела мутантов — живые и мёртвые. Твари любили есть мертвечину в воде, вода усиливала их способности.

Река была отделена от территории анклава минными полями, а также ловушками, которые должны были задержать мутантов в случае атаки. В сущности, проблема была только одна: река и всё, что из неё проистекало. Мутанты постоянно пытались прорыть подземные ходы и разрушить заграждения. Именно поэтому вокруг анклава были построены три периметра заграждений, третьим из которых была стена, сооруженная из корпусов старых автомобилей и БМП. На реку выходили две позиции пушек Д-30, туда же смотрела и пушка намертво вкопанного в землю танка Т-90. Туда же был обращен комплекс «Искандер», который ещё ни разу не был использован, но поддерживался в рабочем состоянии.

Время от времени мутанты набирались смелости (или тупости) и шли на позиции в атаку. Для того, чтобы принять их максимально тепло и даже горячо, всё всегда было готово. Боеприпасов оставалось мало, поэтому пушки и танк стреляли в основном «пугачами» — особыми снарядами, состоявшими из стреляных гильз с особым образом прорезанными отверстиями, а также пороховым зарядом в задней части: в полёте такие болванки жутко выли. Мутанты не любили громких звуков, после каждого выстрела «пугача» они падали на землю и сотрясались в страшных судорогах, и важно было добить их, пока они не опомнились.

На территории анклава располагались две станции метро — «Крылатское» и «Молодёжная», их своды давно и намеренно были обрушены, а пространство вокруг них огорожено завалами и стенами, но мутанты всё равно находили способ прорыть ходы под станциями метро и выбраться на поверхность. Поэтому вокруг станций были оборудованы круглосуточные посты охраны, чтобы исключить малейшую возможность прорыва.

Самой больной точкой была станция метро «Крылатское», потому что она располагалась между двумя жилыми районами Внешнего города, да ещё и близко к стене — мутанты постоянно делали подкопы под нее, и во время массированных атак две волны тварей, пытаясь соединиться, пёрли на стену как безумные (впрочем, они и были безумны).

Оставлять станцию за периметром, как это сделали с «Молодёжной», было нельзя, потому что это ещё больше ставило под угрозу жилые районы. Посему две волны мутантов было решено отделить друг от друга минными полями. Также на этих полях было организовано кладбище. Мусульмане предпочитали хоронить своих покойников в земле, засыпая в мешки с телами гашёную известь и закладывая туда мины и иные взрывоопасные вещества. Таким образом, воин даже после смерти мог забрать с собой несколько десятков мутантов. Посещение могил было строжайше запрещено, ибо поклоняться следует не мертвым, а только Всевышнему.

Представители исконных верований, к коим принадлежал и Владимир, предпочитали предавать своих умерших огню. Для этого сооружалась крода или ладья, которую отправляли по реке, предварительно расстреляв мутантов поблизости. Огонь погребального костра ещё долго отпугивал мутантов на воде. Как пелось в одной очень старой песне, «Наши мёртвые нас не оставят в беде», а от себя Володька добавлял: «Ибо они с нами всегда в нашем сердце и памяти».